Энциклопедия Кольера - неоплатонизм

направление античной философии, сыгравшее роль связующего звена между древней и средневековой философией. Первоисточник этой философии - учение Платона (ок. 427-347 до н.э.), дополненное заимствованиями из Аристотеля (ок. 384-322 до н.э.) и стоиков, однако непосредственным основателем неоплатонизма явился Плотин (205-270 н.э.), труды которого были приведены в порядок и изданы его учеником Порфирием (ум. ок. 305). Языческую версию неоплатонизма завершило творчество Прокла (410/412-485). Неоплатонизм смог дать ответы на многие умозрительные вопросы, с которыми сталкивались такие христианские авторы, как св. Августин (354-430), Псевдо-Дионисий Ареопагит (вероятно, 5 в.), Иоанн Скот Эриугена (ок. 810-878), Альберт Великий (ок. 1206-1280), Майстер Экхарт (1260-1327) и Николай Кузанский (1401-1464), а также арабский философ Авиценна (980-1037) и еврейский философ Ибн Гебироль (1021-1070). Влияние неоплатонизма прослеживается также в произведениях византийского теолога Георгия Гемиста Плифона (ок. 1355-1450), философов итальянского Возрождения Марсилио Фичино (1433-1499) и Джованни Пико делла Мирандола (1463-1494). Близкие неоплатонизму учения выдвигались другими мыслителями Нового времени, например Якобом Бёме (1575-1624), Бенедиктом Спинозой (1632-1677) и Готфридом Вильгельмом Лейбницем (1646-1716). Основные положения неоплатонизма содержатся в сочинениях Плотина. Хотя языческие философы, следовавшие за ним, особо подчеркивали значение магических и религиозных обрядов и придали учению Плотина большую систематичность, основные его идеи были сохранены ими в неизменном виде. В Эннеадах Плотин предлагает концепцию Вселенной, образованной четырьмя иерархическими уровнями, низший из которых представляет собой чувственно воспринимаемый мир. Этот мир не является поистине реальным или умопостигаемым, поскольку первоматерия, лежащая в его основе, соединяется с небытием и злом, и вещи чувственного мира едва превосходят подлинностью изменчивые отражения тех настоящих реальностей, которые можно встретить лишь на более высоких уровнях. Отвращаясь от всего материального и восходя на более высокие уровни, душа человека должна освободиться от этого низменного мира. Следующий уровень - сфера Души ("псюхэ"). Эта всеобъемлющая Душа, содержащая "логосы", т.е. индивидуальные человеческие души, имеет две природы: нижняя сосредоточена на чувственном мире, а высшая устремлена вверх, к Уму ("нус"). Тем самым Душа оказывается непосредственно связанной со следующим, более высоким уровнем, Умом, содержащим в себе частные умы более низкого уровня. Иными словами, Душа и ее содержание есть не что иное, как разместившиеся на более низком уровне Ум и его содержание, где они делаются дробными и множественными, обладая меньшей мощью и совершенством. На вершине иерархии, безмерно высоко вознесенной над Умом, пребывает сверхреальность, первопричина и конечная цель всего сущего, Единое - Благо. Совершенство Единого настолько превосходит все следующее за ним, что мы не в состоянии приписать Единому никакого атрибута. Даже называя его Единым или Благом, мы не описываем его самого, но лишь соотносим Единое с оказываемыми им воздействиями: Единое объединяет нас, и наша любовь обретает в нем свою конечную цель. Мы не можем определить само Единое, но можем лишь сказать, чем оно не является. Но даже эти отрицательные характеристики должны уступить место полному, чутко прислушивающемуся молчанию, которое достигается за пределами бытия, знания и речи, когда душа фактически растворяется в Едином. Тогда она обретает не только Единое, но и свою подлинную сущность. "Когда душа спускается <с высшего уровня в материальный мир>, она приходит к злу, а значит, и небытию <материи>, но не к полному небытию. Пройдя же обратный путь, душа приходит не к чему-то иному, но к самой себе, ведь когда душа не пребывает в чем-то ином, она пребывает в самой себе. Однако пребывание души в самой себе, а не в небытии, означает пребывание в Едином, ибо посредством такого приобщения нечто становится самим собой не как сущее, но за пределами сущего. Итак, если человек видит, что сделался таким, он уподобляется Единому, и